День начался с на редкость жаркого солнца, казалось оно плавило все вокруг: песок, деревья. Людям оставалось только панически прятаться в тени и укрываться от нещадно палящих лучей тропического солнца. Встали очень рано (правда я встала позже всех и меня уже собирались упаковывать вместе с палаткой) и сразу начали собираться.

    Путь наш лежал через Жигулевское море (точнее сказать болото, цветущее как поля весной). Мы встретили полное равнодушие со стороны ветра, так что творческий порыв идти вперед остался без внимания. За бортом стоял штиль. "Штиль, ветер молчит, упал белой чайкой на дно. Штиль, наш корабль забыт, один в мире скованной сном.". Время тянулось медленно и неторопливо, мир замер в ожидании чего-то. Ветра по прежнему не было. Наше безысходное положение спасал только моторчик на соседней лодке, который с жалостливым "дык-дык" тащил нас по водохранилищу. И прошли мы так семь часов. Без ветра, без волн, под палящим солнцем (PS Петр: ну, кому как, мне ветра хватало, моторчик завел только на входе в зал. Жигулевская труба. Кливер рулит!).

    Зеленая вода переливалась на солнце, при взгляде на это опадало любое желание погружать ТУДА свое бренное тело. Но народ у нас был не пропащий, и все весьма бодренько примостились на корме и поливались из ковшиков. Я на такие жертвы не пошла и угрюмым призраком завернулась в розовую простыню. За этот семичасовой рейс можно было отметить только один маленький, но весьма презабавный случай. Мы попали в зону штормового ветра (PS Петр: ну не такого уж и штормового, гроза мимо проходила, дунуло из-под тучки, кливер пришлось скрутить…), когда шли на прицепе. В итоге обогнали наших ведущих. На протяжении всей этой сцены раздавались нецензурные ругательства по поводу отцепления не тех канатов и т. д., мы эти выражения приводить не будем. В ходе сложнейших акробатических трюков мамка все же отцепила канат, попутно чуть не снеся соседскую мачту. В течение короткого времени мы шли весьма бодренько и даже очень, но увы радость не бывает вечной. И вскоре мы опять попали в зону штиля.  (PS Андрей: Ну и я вытащил на дорожку судачка килограмма на 1,5, еще один сошел)

    На берег мы прибыли в полуживом и напрочь обгоревшем состоянии. Зато потом наступило долгожданное время купания. Тело погрузилось в прохладную и даже почти чистую воду залива Жигулевская труба. Кайф. Потом, пока готовили обед (или уже ужин?), я решила полазить по Жигулевским горам. Горы мне очень понравились. Бескрайними хребтами и витиеватыми дорожками они расстилались по всему горизонту. Всем, кто будет проплывать по этим местам, советую заглянуть на Молодецкий курган. Трудолюбивый и упорный народ выложил на склоне кургана всякие надписи. Особенно запомнился крест, состоящий из двух слов "Христос жив" и жизнерадостный смайлик, дарящий позитив всем. С кургана открывается чудесный вид на окрестности; деревеньку вдали и наш маленький лагерь на берегу. Всем кто любит залезть, куда не следует, и не боящимся свернуть себе шею на склоне советую слазить на маленькую скалу. Она находится недалеко от берега и отличается дивным узором камней и причудливостью ступенек. Еще там так же открывается прекрасный вид на бесконечные водные глади и проплывающие по ним корабли. В общем красота.

    Тяжкий день закончился еще более тяжкой ночью. Была переправа через плотину, а точнее по берегу на газельке т. к. никто не поддержал мою идею (PS Петр: ага, в шлюзы, их там три по карте на шести км. узкого канала, когда на одной лодке мотора нет, на чалке ее тащить или они там на веслах вдоль барж плавать будут, на авто надежнее) . Каты частично разобрали (сняли мачты), вещи уложили, по очереди впихивались в маленькую газельку, явно для этого не предназначенную, и уезжали в путь далекий.

    Полночи мы прождали остаток наших вещей, которые прибыли лишь в начале четвертого. К тому времени наш лагерь превратился в склад разнообразных вещей разных форм и размеров. Всю ночь нас развлекал блатной шансончик, который доносился из кафешки неподалеку. Угомонились они только ближе к рассвету, а мы завалились спать в катах, накрывшись спальниками. Подушкой мне послужила боковая балка, и у моей кровати появились бортики. Повернуться на другой бок не предоставлялось возможным, хотя на соседнем кате пытались проделать этот смертельный трюк, и оттуда периодически доносились зловещий скрип и страдальческий стон. А вышли мы с первыми лучами солнца. Впереди расстилалась ровная гладь Волги, а плыть было еще далеко.